Как и многие люди, я использовала Инстаграм, чтобы просто оставаться в контакте со знакомыми и друзьями из разных периодов моей жизни. В то время единственными моими жалобами на приложение было бездарно потраченное время на отслеживание бывших и знаменитостей.
Но в какой-то момент, я начала подписываться на разных блогеров, моделей и Инстаграм селебрити. У них у всех были маленькие носы, полные губы, тонкие талии, широкие бедра, круглая грудь, аппетитные ягодицы. Количество их подписчиков переваливало за сотни тысяч. Я стала одержима разглядыванием их фотографий. Их внешность, была ли она результатом Facetune, хирургического вмешательства или и того, и другого? Их красота казалась невозможной — грудь казалась невероятно высокой; соски четко по центру; животы были настолько плоскими, что не могли бы вместить все внутренние органы.
Я чувствовала, что задыхаюсь. Я не могла согласовать то, что я видела на экране, с тем, что я видела в зеркале или своим пониманием биологии. Путаница возникла из-за моей веры в фотографию. В книге Still Moving: Between Cinema and Photography 2008 года историк искусства Том Ганнинг пишет об “утверждении истины” в традиционной фотографии, описывая распространенное убеждение, что фотографии являются точным отображением реальности. Чтобы выжить в Инстаграм, нужно постоянно согласовывать правдивость фотографии с массой фотографий, которые скрывают правду.
Недавно я столкнулась с изречением, которое хотела бы услышать раньше в своей жизни: “Ты не страшный, ты просто бедный” (You’re not ugly, just poor). Его использование распространилось вместе с аккаунтами в Инстаграм, посвященными как раз тем самым “до и после” знаменитостей. В этих аккаунтах публикуются изображения — обычно составленные из расположенных рядом фотографий, – которые подчеркивают разницу во внешности звезд в результате хирургического и / или цифрового изменения. Существуют десятки аккаунтов с “до и после”, многие из которых имеют значительное количество подписчиков: у @beauty.false и @celebface более 1 миллиона подписчиков у каждого, в то время как у @celebbeforeafter и @s0cialmediavsreality количество подписчиков более четверти миллиона. В их шапке профиля часто встречаются фразы вроде “добро пожаловать в реальность” и “мы знаем правду”. В одном профиле говорится: “Это не страница ненависти, я просто пытаюсь показать вам, что даже знаменитости не идеальны от природы”. Администраторы аккаунтов позиционируют себя как сборщики информации и поясняют, что их цель не в том, чтобы пристыдить знаменитостей, а в том, чтобы просветить их поклонников.
Фраза “ты не страшный, ты просто бедный” многозначна. В некоторых случаях ей действительно можно принизить; в других она намерена просвещать. Ее также можно читать как утешение, напоминание о том, что нельзя придерживаться невыполнимых стандартов. Или это может звучать как ободрение, что с определенными денежными вложениями вы тоже можете хорошо выглядеть. Это может даже казаться обвинением богатых в том, как они исказили нашу самооценку, придумав физические идеалы, доступные немногим избранным. Из употребления кажется, что выражение “ты не страшный, ты просто бедный” говорит о том, что красота часто не возникает в природе; что богатые могут просто покупать красоту; и что, по большому счету, современные тенденции в области красоты требуют дорогостоящих косметических вмешательств.
Все это не новость. Пластическая хирургия существует уже столетие, а фотографические манипуляции — почти два. Женщины в центре внимания всегда были искусственно улучшены. Начиная с 30-x годов, звезды Голливуда регулярно подвергались косметическим процедурам, обычно за деньги студии: Рите Хейворт сделали болезненный электролиз, чтобы подтянуть ее “этническую” линию волос; Джоан Кроуфорд удалила дальние зубы, чтобы подчеркнуть впадины в щеках. Между тем, ручная ретушь, а также освещение и макияж создавали нереалистичные изображения звезд в нерабочее время. Теперь через Инстаграм не только у известных женщин, но у всех женщин, есть возможность включить камеру и распространять свои изображения на своих условиях. Но приложение не столько поощряло аутентичность, сколько продвигало однородность, знаменуя то, что я называю “эпоха инстаграмных лиц”.
Самыми известными двигателями инстаграмного лица (и постоянными гостями в аккаунтах “до и после”) являются сестры Хадид и сестры Кардашьян-Дженнер. Черты лица у них такие же, как и у многих Инстаграм знаменитостей: нос-пуговка, пухлые губы, большие (часто миндалевидные) глаза, ярко выраженные скулы, идеальная кожа. Также популярным – и редко достижимым с помощью одной лишь генетики — является тело в Инстаграм: фигура в виде песочных часов, приемлемая в пышных и худых вариациях. Просчитанные позы и приемы макияжа, такие как наращивание ресниц и обводка губ, помогают создать внешний вид лица и тела для Инстаграм. Но Хадид и Кардашьян-Дженнер, а также многие женщины, воплощенные в их образе, обязаны своим внешним видом главным образом пластической хирургии и редактированию фотографий.
Обитая в теле, каждая женщина неохотно заключает общественный договор. Я знаю это, все женщины знают. Наше тело не может быть просто телом; это также предмет общественного мнения и дискуссий. Известные женщины, даже если их профессия никак не связана с внешним видом, все равно привлекают пристальное внимание. Итак, должны ли мы принимать разоблачения знаменитостей в аккаунтах “до и после” как еще одно условие в социальном контракте?
С одной стороны, аккаунты “до и после” отвратительны: они увековечивают культурную одержимость оценкой женской внешности, сводят женщин к их основным физическим компонентам и практикуют объективацию как по учебнику. Они почти исключительно внимательно изучают лица и тела женщин, хотя знаменитости всех полов подвергаются косметической коррекции. Они также слишком широко определяют методы изменений, от хирургии и редактирования до естественного освещения и нормального полового созревания. Постановочные фотосессии намерено соседствуют с нелестными кадрами из жизни (добытыми навязчивыми папарацци). Причины физического изменения не рассматриваются, поэтому белокожих женщин, перекраивающих себя, ставят рядом с темнокожими женщинами, которые принимают евроцентрические нормы красоты, чтобы выжить в культуре белого превосходства. В целом, эти аккаунты олицетворяют собой цифровой паноптикум, в который заперты все женщины — за нами всегда наблюдают, но мы не видим кто.
Тем не менее с другой стороны, они проводят паллиативную проверку реальности, разоблачая то, что кажется сверхчеловеческой красотой. Критики осуждают аккаунты “до и после” как “безжалостные”, “дикие” и “явно нефеминистические”, но отметить физическое изменение не всегда значит критиковать его. (@celebrityplastics прямо заявляет о своей цели “показать миру САМЫЕ ГОРЯЧИЕ тенденции в косметической хирургии от лучших пластических хирургов в отрасли, наряду с подробным анализом их знаменитой клиентуры”.) Так же, как спортивные комментаторы изучают повторы выступлений профессиональных спортсменов, можно утверждать, что эти аккаунты также исследуют эстетические “образы” звезд, для которых внешность — часть их работы. То, что для некоторых является подлым занятием, также может быть истолковано как таксономический проект. Я думаю о недавно принятом французском законе, который требует, чтобы все изображения, измененные в цифровом виде, например изображения с отретушированными моделями, были помечены соответствующим образом. Стыдить изменившуюся внешность женщин — это, очевидно, женоненавистничество, но видя пометки об изменениях — отмечая, что губы искусственно увеличены, кожа без пор очищена аэрографом, и даже Белла Хадид не всегда выглядела как Белла Хадид – я чувствую себя менее неадекватной из-за того, что не подхожу под картинку.
Аккаунты “до и после” проводят паллиативную проверку реальности, разоблачая то, что кажется сверхчеловеческой красотой.
Принимаю ли я иерархию красоты, в которой я считаю “естественную” красоту выше? И вообще почему я должна чувствовать себя лучше, зная, что женщина, которая красивее меня, не “просыпается такой”? Это не меняет факта ее красоты и не делает ее менее реальной. Или меня успокаивает осознание того, что, возможно, однажды, если я подтяну себя нитями, я тоже смогу достичь этой красоты? Что, если я буду много работать и копить, я смогу сделать себе ринопластику и уколоть губы, чтобы выглядеть как Кендалл, Джиджи и другие блоггеры? Любопытно, что я снова захожу на страницы Инстаграм блоггеров: у одной более 400 000 подписчиков; у другой 500 000; у еще одной 600 000. Их шапки профиля содержат контактную информацию пиарщиков и менеджеров; на их фотографиях отмечены модельные агентства, которые их подписали, и бренды, которые их спонсируют. Теперь они могут квалифицироваться как знаменитости из списка D или даже C; поскольку в аккаунтах “до и после” понятие “знаменитость” очень расплывчато, я полагаю, что их фотографии могут однажды появиться на @celebbeforeafter или @beauty.false. Я продолжаю прокручивать: они в Малибу, затем на Миконосе, продают косметику, маски для лица и наборы для детокса SkinnyMint, которые сделают вас — да, вас! – такими же красивыми, как они. (В этот момент я понимаю еще один возможный мотив аккаунтов “до и после”: борьба с ложной рекламой.)
Может быть, мне нравятся аккаунты “до и после”, потому что я завидую. Обидно, что внешность некоторых женщин дает им источники дохода и образ жизни, недоступный мне. Или, может быть, я разочарована тем, что, хотя некоторые женщины извлекают выгоду из паноптикума, многие женщины в общественном мнении становятся его жертвами. Указание на ботокс и Facetune у Кендалл Дженнер ничего не дает. Я продолжаю размышлять: косметическая хирургия — это сексистская афера, которая лишает женщин личности; нет, это помогает женщинам контролировать свое тело и чувствовать себя лучшей версией себя. Женщины используют фотоманипуляции из-за патриархального давления, чтобы выглядеть безупречно; нет, некоторые женщины действительно от этого воодушевляются. Аккаунты “до и после” бросают вызов стандартам красоты, которые достижимы только с помощью дорогостоящей хирургии и обманчивого ретуширования; нет, аккаунты “до и после” дегуманизируют женщин, подвергая их бешеной эстетической проверке. Какая разница, если женщина решает изменить свое тело или фотографии? Но всегда ли они чувствуют, что у них есть выбор? Когда я поднимаю глаза от экрана, я вижу, что прошло уже два часа.
После всего этого я не пришла к четкому выводу о красоте, знаменитостях, антропологическом изучении или сравнении. За исключением того, что моя власть распространяется на мое личное участие во всем этом. Я осознаю, какое извращенное утешение я испытываю от аккаунтов “до и после”, но считаю благоразумным держаться подальше на некоторое время, хотя бы для того, чтобы снова не попасть в этот этический водоворот. По крайней мере, я хотя бы убедилась, что я не подхожу под стандарты Инстаграм, но это не мешает мне транслировать свою собственную реальность. Я закрываю свой ноутбук и выхожу на улицу, чтобы прогуляться, но не раньше, чем я поймаю свое лицо в зеркале и подтяну глаза, чтобы увидеть, как они могут выглядеть, подтянутые нитью.
